«Сегодня пришло осознание, что новая музыка — это не блажь, не прикрытие, не выпендреж. Это не для «Золотой маски» делается, не для тетеньки или дяденьки из Москвы», — говорил балетный и оперный критик, помощник худрука балета и редактор «Урал Опера Балета» Богдан Королек на лекции «Новая музыка: туда и обратно». Спикер выступал на полях фестиваля Synesthesia Lab и размышлял о том, зачем культурным институциям нужна новая музыка, как «безболезненно» для зрителя внедрить ее и почему работа с ней — это репутационный лифт.
«Новая музыка — это не чудище»
«Это разговор о том, как с новой музыкой начать взаимодействовать, что новая музыка — это не чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй (эпиграф к книге Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву — прим. ред.), а нечто вполне дружелюбное, человечное, и приближающееся к нам без всякого вреда и последствий для физического и ментального здоровья», — анонсировал Богдан Королек свою новую лекцию. В 2018 году эксперт комментировал для татарской газеты «БИЗНЕС Online» XXXI Нуриевский фестиваль, а на днях в рамках международного форума современной музыки Synesthesia Lab рассказывал казанской публике о том, чтó есть новая музыка и зачем она нужна в культурных институциях.
Спикер начал лекцию с минутки истории и ответа на вопрос, как в разные периоды уживались музыка и театр. В советские годы при драмтеатрах всегда работали штатные композиторы и оркестры, но к 1990-м эта практика, как и многое другое, развалилась. В нулевые «развелись» музыкальные оформители, которые до сих пор иногда работают над спектаклями. Например, один из самых известных петербургских мастеров — Владимир Бычковский, задействованный в качестве музыкального руководителя во многих постановках недавно скончавшегося знаменитого режиссера Юрия Бутусова. Музыкальные оформители — это профессиональные меломаны, которые благодаря насмотренности могли подобрать музыку к любому спектаклю, будь то вокал итальянского певца Робертино Лоретти или песня «Короля и Шута».
«Естественно, об авторских правах никто из этих людей не знал и вопросами о них не задавался. А о новой музыке речи не было тем более», — напомнил Королек.
Зато в 2010-х «проснулись» театры, которые начали в больших количествах заказывать новую музыку. Первая ласточка — «Электротеатр Станиславский» в Москве, открытый в 2015 году после реконструкции драмтеатра имени известного театрального реформатора. Главным идеологом обновленной институции стал худрук «Электротеатра», также скончавшийся в этом году Борис Юхананов, благодаря которому стали ставить не просто оперы, а целые оперные сериалы («Сверлийцы» и «Нонсенсорики Дримса»). Его новая концепция, подразумевающая поиск нового художественного языка, дала обычному драмтеатру новую жизнь.
Региональные театры поняли, что работа с новой музыкой — это репутационный лифт,
который может вынести институцию на всеобщее обозрение и вырвать ее из провинциальности
«Если заказывать ноль новых партитур, то ноль и останется»
Но «Электротеатр Станиславского» — это не профильная структура. Куда больше в современной музыке должны быть заинтересованы театры оперы и балета, чья прямая обязанность — заказывать новые произведения, но с этим пока сложно, констатирует спикер. Те же оперные певцы неохотно участвуют в современных постановках: «Не для того меня в консерватории учили, не для того меня мать родила. Я рожден, чтобы Верди с Чайковским петь». Королек констатировал:
«В этом смысле репертуарный театр — это, конечно, канава, катастрофа, Вавилонская башня. Даже заграничные режиссеры с неохотой соглашаются работать в России, потому что они привыкли за границей к звездному составу со всего мира, который вместе с ними будет этот спектакль выращивать день за днем. <…> А с новой музыкой это превращается в полнейшую катастрофу, за некоторыми исключениями».
Тем не менее музыкальные театры все равно пристрастились к новой музыке в последние годы. «Сегодня пришло осознание, что новая музыка — это не блажь, не прикрытие, не, простите, выпендреж. Это не для „Золотой маски“ или какой-нибудь „серебряной“ делается, не для тетеньки или дяденьки из Москвы», — заметил он. В том числе региональные театры поняли, что работа с новой музыкой — это репутационный лифт, который может вынести институцию на всеобщее обозрение и вырвать ее из провинциальности. «Провинциальность, я напомню, в головах, а не на географической карте», — подчеркнул Королек.
Оперы вроде «Травиаты» или «Евгения Онегина» в любом случае останутся в мировом репертуаре, а еще не открытые произведения могут и не родиться без своевременного вмешательства. По словам Королька, через 10–15 лет на горизонте культурного наследия может остаться лишь выжженное поле. Если не подпитывать культуру чем-то новым, в ней ничего и не прорастет. Процент новой музыки, которая осталась в истории, на самом деле крайне небольшой.
Кстати, зачастую театрально-музыкальные эксперименты написаны под конкретные коллективы — например, под МАСМ (Московский ансамбль современной музыки).
«Сколько новых партитур за 35 лет существования сыграл МАСМ? Тысячи полторы, не меньше. Сколько из них осталось в репертуаре массово? Не думаю, что больше пары десятков. И это все равно очень хороший процент. Если заказывать ноль новых партитур, то ноль и останется, к сожалению», — сетовал спикер.
В репертуаре театра оперы и балета им. Джалиля сегодня есть произведения
только одного современного композитора — Резеды Ахияровой
«Как начать закаливаться? Нужно просто один раз открыть в душе холодную воду»
В качестве положительного примера Королек привел Пермский театр оперы и балета имени Чайковского, который часто заказывает новую музыку. Это единственный театр в стране, где есть такая должность, как программный директор. Ее занимает Дмитрий Ренанский, в его задачи входит собрать команду и «поженить» современную музыку с оперой.
С Екатеринбургом и Пермью все понятно, а что в Казани? В репертуаре Театра оперы и балета имени Джалиля сегодня есть произведения только одного современного композитора — Резеды Ахияровой, при этом сама эта музыка вполне традиционна.
Театр имени Джалиля оправдывает неизменный классический репертуар полными зрительными залами, так что справедливо задуматься: а пойдет ли казанская публика на что-то принципиально новое? На вопрос, как «безболезненно» для зрителя внедрить современную музыку в культурные институции, Королек привел в пример старую логическую задачку. Что нужно сделать, чтобы поместить слона в холодильник в три действия? Открыть холодильник, засунуть туда слона и закрыть холодильник. Точно так же с современной музыкой — нужно просто начать играть, чтобы люди научились ее любить.
Театр имени Джалиля оправдывает неизменный классический репертуар
полными зрительными залами, так что справедливо задуматься:
а пойдет ли казанская публика на что-то принципиально новое?
Фото: «БИЗНЕС Online»
А дальше Королек предлагает обложить нововведения разнообразными «подушками» в виде дополнительных программ и открытых репетиций.
«Как начать закаливаться? Нужно просто один раз открыть в душе холодную воду. Сначала будет неприятно, ошарашивающе и неуютно, но искусство не всегда должно быть уютным. У него нет функции убаюкивать и только развлекать», — уверенно заявил спикер в разговоре с «БИЗНЕС Online».
Одновременно современная музыка не ограничивается залами театров оперы и балета — она должна «водиться» и в филармонии, и на фестивалях, и в галереях, и в таких учреждениях, как, например, московский дом культуры «ГЭС-2», который стремится к новаторству через диалог разных видов искусств. Российскую академическую новую музыку Королек назвал «сильно зацветшей и заблагоухавшей» сферой, на которой можно вырастить прекрасные цветы тем композиторам, кто сможет пробиться в культурные институции и вращаться в этой сфере.
«Новая музыка разная и появляется в самых разных и неожиданных местах там, где еще лет 10 тому назад помыслить ее было невозможно», — констатировал спикер.
Немаловажно давать дорогу амбициозным талантам,
способным поднять региональный театр на новый уровень
«Кто сказал, что на протяжении трех актов на сцене обязательно должен быть персонаж по имени Андрей Болконский?»
Рядом с новой музыкой в театре оперы и балета «ходит» и новая хореография. Это особенно близко Корольку, выпускнику Красноярского хореографического колледжа, где он учился вместе с нынешней примой казанского балета Кристиной Андреевой.
Необязательно мучать непривыкшего зрителями двух- или трехчасовыми современными постановками. В балетном мире существует такое понятие, как «тройчатка» — вечер одноактных балетов. Такой формат успешно прижился не только в Москве и Петербурге, но и в регионах, прежде всего в том же Екатеринбурге.
«Кто сказал, что на протяжении трех актов на сцене обязательно должен быть персонаж по имени Андрей Болконский? А кто вообще сказал, что у персонажа должно быть имя в этот момент? Искусство разнообразно. Нужно просто разрешить ему быть в себе», — заметил Королек. Тройчатку эксперт называет компактным и динамичным форматом, который дает больше возможностей в малый промежуток времени.
В 2023 году танцовщик Алессандро Каггеджи в статусе ведущего солиста покинул Казань и вместе с супругой Маной Кувабарой обосновался в «Урал Опера Балете», где начал осваивать передовой балетный репертуар
Немаловажно давать дорогу амбициозным талантам, способным поднять региональный театр на новый уровень. Современными балетными постановками в Казани занимается премьер театра имени Джалиля, основатель и художественный руководитель фестиваля современной хореографии #StagePlatforma Олег Ивенко, но все это ограничивается разовыми историями.
В 2023 году танцовщик Алессандро Каггеджи в статусе ведущего солиста покинул Казань и вместе с супругой Маной Кувабарой обосновался в «Урал Опера Балете», где начал осваивать передовой балетный репертуар. Одной из причин его ухода из казанского театра стало желание Каггеджи полноценно развиваться как хореографу — в ТАГТОиБ он довольствовался лишь концертными номерами и небольшими grand pas к гала-концертам Нуриевского фестиваля. С тех пор он поставил дебютный полнометражный балет «Золотой ключик» в Нижнем Новгороде, а летом на сцене Большого театра состоялась премьера спектакля «Дягилев» со звездами российского балета в главных партиях. Королек подтвердил, что англо-японская пара получила высшие статусы в иерархии балетной труппы Екатеринбурга, а Каггеджи, кроме прочего, стал одним из хореографов лаборатории «Пиши балет», созданной совместно союзом композиторов РФ и «Урал Опера Балетом».
Ева Малиновская
Business-Online
