Ицхаку Перлману — 80. Всего 80! Он вечно молод, увлечен нашим временем и богат всей историей века, в котором родился. В честь своего юбилея «последняя живая легенда о скрипке» вернулась на сцену Beacon Theatre в Нью-Йорке с концертом клезмерской музыки.
Ицхак Перлман родился в Тель-Авиве 31 августа 1945 года и провел там первые тринадцать лет своей жизни между потрясениями молодой нации, испытанием полиомиелита, поразившим его в возрасте четырех лет и оставившим след на всю жизнь, и музыкальным чудом, случившемся с ним в том же возрасте.
Это одна из самых чудесных историй, которые рассказывают в канун Хануки — о ребенке, который слышит звук скрипки по радио, но его считают слишком маленьким и болезненным, чтобы играть на ней, и он преодолеет все препятствия, взломав двери консерватории, а затем пересекая Атлантический океан, чтобы удивить Америку.
Ицхак Перлман родился во второй раз 2 ноября 1958 года перед камерами шоу Эда Салливана, когда он отложил свои костыли и исполнил перед сорока миллионами зрителей гениальную музыку Генрика Венявского. С тех пор его популярность неоспорима, сравнявшись с известностью Крейслера, Хейфеца, Ойстраха, Менухина или Стерна — его славных предшественников. С тех пор ни один скрипач не знал ничего подобного — вина, несомненно, не столько в нехватке талантов, сколько в отлучении средств массовой информации от классической культуры, которой они изначально владели.
Но чудо Перлмана еще и в том, что он никогда не терялся в миражах легкой славы. Быть одновременно скрипачом Голливуда и скрипачом Карнеги-холла, заставить нас плакать в «Списке Шиндлера» и в сонатах Брамса — гений облагораживает эмоции, откуда бы они ни исходили. И постоянно обновляющееся удивление, когда Перелман хватает инструмент своими огромными ручищами, чтобы извлечь из него самые тонкие нюансы, самый воздушный звук.
Он — один из немногих среди звезд своего поколения, кто использует цифровые платформы не столько для своего продвижения, сколько для общения с энтузиастами и консультирования музыкантов–любителей — независимо от их уровня подготовки или карьерных перспектив.
Будучи образцом для подражания для своих учеников, он постоянно отказывается давать мастер-классы, не видя в них пользы, за исключением случаев, когда речь идет о чрезвычайно специфической работе над одним определённым аспектом произведения.
В своё восьмидесятилетие мы рады видеть его почти без изменений, даже если инвалидная коляска, которую он больше не покидает, ограничивает темп в его путешествиях — это всё те же жажда жизни и любовь к музыке.
Недавно у юбиляра спросили:
— Как вы поживаете последние десять лет?
— Так же, как и раньше. Беру скрипку каждый день и проверяю, что она всё ещё благосклонна ко мне. Играю, учу. Много сольных концертов, немного дирижирования оркестром. Я многим увлечён, мой энтузиазм по поводу новизны не угас. И я не осознаю, что медленно старею. Но вы знаете, как говорят: человек, которому сегодня восемьдесят лет, похож на человека, которому вчера было семьдесят девять!
