— Анна, здравствуйте! Наши читатели хотели бы узнать о Вашей жизни и творчестве: о том, как Вы пришли в музыку, о Ваших родителях, интересах и семейной жизни.
— Добрый день! Я родилась в чудесном городе Кисловодске, где всегда было тепло и солнечно. Мои родители – не музыканты, хотя у папы был совершенно изумительный голос, и он даже поступил в Тбилисскую консерваторию. Но, так как у него не было музыкального образования, ему было очень тяжело учиться там и, к сожалению, он оставил эту затею. Дедушка по папиной линии был профессиональным гитаристом, а мой дядя очень хорошо владел аккордеоном. Но никто из них не стал работать в этом направлении, потому что в то время трудно было заработать на жизнь музыкой.
В музыкальную школу я пошла в пять лет. Все мои педагоги, да и я сама, были уверены, что я стану пианисткой. К тринадцати годам я уже мечтала стать концертмейстером, ведь учить наизусть целое произведение и просто играть с листа – это две огромные разницы по труду и вкладываемому времени.
— Когда же Вы проявили интерес к академическому вокальному искусству?
— Довольно поздно. В музыкальной школе я пела больше эстрадную музыку, советскую классику. В основном я занималась вокалом, пока разучивала аккомпанемент для игры со скрипачкой или вокалисткой. Все что я учила – я пела и сама себе подыгрывала. И даже когда я пришла к своему первому педагогу в Кисловодскую филармонию – Ольге Федоровне Мироновой – она очень удивилась, что я сама себе аккомпанировала фрагменты из оперы «Лючия ди Ламмермур», ведь обычно вокалисты играют ее одним пальцем.
Я очень рада тому, что много времени уделяла игре на инструменте. Сейчас это помогает в моей творческой деятельности. Если есть вопросы, например, в вокальной строчке, я всегда могу сыграть ее на фортепиано. Особенно часто это происходит с произведениями Сергея Рахманинова, который почему-то для инструмента прописывает больше, чем для голоса.
— Где Вы продолжили обучение после выпуска из школы?
— После школы я поступала в училище им. Гнесиных. Я очень хотела поступить к знаменитой Маргарите Иосифовне Ланде. Она прослушивала меня и на днях открытых дверей, и на вступительных экзаменах. Маргарита Иосифовна решила, что я буду учиться в классе Рузанны Павловны Лисициан. По началу я расстроилась, что не попала к тому педагогу, которому приехала поступать. Но уже после первого знакомства поняла, что Рузанна Павловна – подарок судьбы. Обучение шло очень легко и непринужденно. Я очень благодарна ей за то, что вложила в меня много сил и энергии. По сей день мы продолжаем поддерживать связь и общаться.
— Закончив училище, как сложилась Ваша дальнейшая судьба?
— На последнем курсе училища я проходила прослушивание в Большом театре на постановку оперы «Фальстаф» Джузеппе Верди. Отборочной комиссией в составе Александра Александровича Ведерникова, Маквалы Филимоновны Касрашвили, музыкантов из Италии было принято решение, что я подхожу на партию Нанетты. Меня взяли не в стажерскую группу, а в основной состав. Было очень много претендентов на прослушивании, и я вообще не думала, что меня утвердят на какую-то роль.
— Вы поступали в консерваторию?
— Нет, я решила пойти за своим педагогом в Гнесинскую Академию, Рузанной Павловной, которая ко времени моего поступления работала там уже год. Я пела вступительный экзамен будучи солисткой Большого театра.
Из-за большого количества репетиций в театре, мне, конечно, было сложно и учиться, и работать. В первый год работы я приходила очень рано в театр, чтобы успеть распеться до начала репетиции. Для меня было очень важно не подвести своих коллег. Некоторые учебные предметы в Академии мне приходилось пропускать, но на экзаменационной сессии я показывала все свои возможности.
— Как складывалась в дальнейшем Ваша творческая жизнь?
— На самом деле, было участие в различных конкурсах, поездки на гастроли, как от театра, так и личные и другие мероприятия.
Порой передо мной стоял выбор между серьезными контрактами и Большим театром. Я всегда выбирала театр, ведь именно он дает мне те возможности, которые бы не дал никто другой: статус, спокойствие, именно те партии, которые хочу петь я и многое другое.
Мне достаточно того, что я имею два европейских контракта в год.
— Чем запомнилась Вам первая поездка в Европу?
— Самая запоминающаяся поездка произошла еще в годы учебы в музыкальном училище. Вместе со студенческим оркестром мы поехали в Дюссельдорф. Я поехала как солистка в единственном лице. В программе Рождественского фестивали мы исполняли Штрауса. Публика нас приняла бурными аплодисментами. Об этом я и мечтала. Я считаю, что такие выезды важны для формирования творческой личности.
— Кто сейчас заведует оперной труппой Большого театра?
— Людмила Витальевна Таликова. Работая во Франции, она приехала в Москву, где с 19 сентября 2014 года занимает должность заведующей оперной труппы государственного академического Большого театра.
Людмила Витальевна согласна с тем, что певцу обязательно нужно бывать заграницей, чтобы перенимать опыт и традиции европейских стран: работа с дирижерами и режиссерами. Также важно взаимодействовать с европейскими певцами, которые много времени уделяют на работу с голосом, его постановкой, произношением текста, стилем, что очень важно для профессионального пения.
Мне ни коим образом не мешает заграницей петь одну программу, а по приезде сюда исполнять совсем другую. Совсем недавно я приехала из Италии прямо перед постановкой спектакля «Дон Жуан». Мой концертмейстер спросила меня, не сложно ли мне будет перестроится с Доницетти, которого я пела в Европе, на Моцарта? Работа мозга и гортани перенеслась на партию, которую я исполняла в Большом театре, ведь там тоже итальянский, стилистика хоть и австрийская, но это не важно совершенно.
Я считаю, что итальянский язык очень удобен для вокального исполнения. Хотя я также очень люблю и французский, потому что сама владею им. Но остальные певцы терпеть не могут его, потому что есть проблемы в произношении закрытых и открытых гласных.
Хотя в итальянском языке мы довольно часто пренебрегаем в произношении открытых и закрытых гласных. В окончании всех итальянских слов обязательно нужно произносить ту букву, которая написана. Мы этим тоже довольно часто пренебрегаем. Приезжая в Европу, ты можешь проработать эти пробелы. И в более профессиональном, доработанном виде приезжаешь обратно в Россию. По моему мнению, это правильный подход к исполнительскому мастерству российских и советских певцов.
— Расскажите о самой запомнившейся Вам постановке
— Такая постановка была в Венском Штатс-опера. Мне пришлось выучить партию в опере Доницетти «Дон Паскуале» за три дня. Так вышло, что певица, которая должна была изначально петь, заболела, и режиссеры буквально накануне мне прислали видеозапись постановки. На следующий же день я уже была на первой репетиции в Вене с выученной партией. Директор театра, которым на тот момент являлся Мейер, даже сказал: «А она у нас точно не пела?»
Для меня это была идеальная работа, которую удалось проделать за такой короткий срок, вдобавок еще и с потрясающим дирижером Эвелино Пидо. Я вдохновилась. Это стало самой главной победой в моей жизни, потому что после этого спектакля Эвелино Пидо сказал: «Давайте снимать другую певицу, Аня останется петь».
— Вы с супругом Рузилем Гатиным оперные певцы. Я знаю, что у вас еще есть и два ребенка: как их зовут? И вообще как вы все успеваете?
— Да, это правда. У них интересные древние имена – Симон (12 лет) и Давид (2 года). Конечно же, мы не все успеваем – нам помогают родители и родственники, особенно когда с мужем уезжаем на долгие гастроли.
— Были ли у вас с супругом совместные проекты?
— Да, мы поем вместе в трех постановках Большого театра – «Севильского цирюльника» и «Путешествие в Реймс» Джакомо Россини, «Дон Жуана» Вольфганга Амадея Моцарта.
У нас один агент итальянец и, конечно же, нам бы хотелось работать вместе и в Европе, потому что так было бы удобнее. Мы это поняли, когда в прошлом году у нас очень удачно совпали периоды контрактов. Только у меня он был в Цюрихе, а у Рузиля — во Флоренции. И мы все дружно приехали с малышом сначала в мой город, а потом, в скором времени , прибывшая мама со старшим сыном сменили мужа, и он смог уехать к себе во Флоренцию.
— Где Вы еще были на гастролях, помимо Европы?
— Я была очень много раз в Америке, также выступала в Китае и Японии. Токио, кстати, запомнился тем, что большое количество поклонников после спектакля с распечатанными фотографиями ждут солиста, чтобы получить автограф.
Был период, когда я летала в Южную Корею каждые полгода. Четверо солистов Большого театра, и я в их числе, и двое из Кореи открывали новые корейские концертные залы. Азиатская публика мне очень понравилась своей энергией и эмоциями.
Недавно на гастролях в Корее произошел интересный случай: ко мне подошла женщина с новорожденным ребенком и попросила подержать малыша. Я, конечно, была сильно удивлена, но ребенка взяла. Позже мне рассказали, что это такая традиция, и делают так, чтобы ребенок перенял талант. Я была поражена.
—Вы учились в Гнесинской академии, училище: вас приглашают на мастер-классы или преподавать?
— Вы знаете, из меня вышел бы не очень хороший педагог, ведь я совсем нетерпеливая, а это очень важно в профессии учителя в этой профессии важна терпеливость. К тому же у меня достаточно строгие требования к молодым певцам, но это все потому, что я сужу по себе и сравниваю их работу со своей в том же возрасте.
— В каких значимых конкурсах Вам приходилось участвовать?
— Многие конкурсанты ставят себе цель заработать деньги, а моя цель – понравится публике. Мне больше по душе участвовать в концертах, в постановках спектаклей, ведь здесь нет соревнования. Поэтому я участвовала всего лишь в трех конкурсах.
Один из них был в Вильнюсе. Я дошла до третьего тура и заболела на нервной почве: все стали на меня давить, говоря, что у меня будет Гран-при. Я заболела просто от страха, ведь переживала получиться ли у меня одержать победу. К сожалению, из-за болезни не получилось завоевать ни Гран-при, ни первую премию.
Мысли в голове часто мешали мне на всех конкурсах. Но сейчас я уже научилась петь на прослушиваниях и такого волнения нет. Я научилась преодолевать страх не понравиться публике. Я перевела свои страхи в желание показать, что я умею.
— С какими великими музыкантами вам удалось спеть? И что вы исполняли?
— С Хосе Кареросом у нас состоялся большой концерт в Софии, дирижировал его племянник. Дуэтом мы пели неаполитанские песни и каждый из нас так же исполнил свою программу.
— Ваша творческая деятельность очень интересна. А какие интересные вещи Вы можете сказать о семейной жизни?
— Что касается семейной жизни, я часто готовлю завтраки. Рузиль настолько привык к моей кухне, что, уезжая на гастроли, он не завтракает.
— Какое любимое блюдо Ваших детей?
— Они любят обычные блины на молоке, причем оба моих ребенка. Они счастливы, когда мы всей дружной семьей собираемся за завтраком.
Спасибо большое, Анна, за прекрасное интервью! Желаю Вам успехов на Вашем творческом пути, достижения новых высот и озаряющего вдохновения!
Любимые блинчики сыновей Анны — Давида и Симона
Блины на молоке :
- Молоко — 500 мл
- Яйца — 2 шт
- Мука — примерно 1,5 стакана объёмом 200 мл
- Масло растительное — 1 ст. ложка (для теста) и еще 1 ст. ложка для смазывания сковородки.
- Сахар — 1.5 (можно 2, если хотите послаще) ст. ложки
- Соль — щепотка
В глубокой миске соедините яйца, сахар и соль. Перемешайте венчиком до растворения сахара.
Влейте половину молока . Перемешайте венчиком.
Всейте муку через мелкое сито. Перемешайте венчиком до однородности.
Влейте оставшееся молоко, перемешайте.
Влейте 1 ст. ложку растительного масла и перемешайте.
Дайте тесту постоять 15-20 минут — так из муки выделится клейковина, и блинчики не будут рваться.
После приготовления каждый блинчик смазывайте сливочным маслом , они получатся нежнее и вкуснее!
Приятного аппетита!