25 сентября в зале Санкт-Петербургской капеллы прошёл концерт, приуроченный к 60-летию Леонида Резетдинова. Программа вечера состояла из камерно-вокальных сочинений Шостаковича, Тищенко, Гаврилина, Свиридова. Уникальность прошедшего концерта состоит в том, что все сочинения были представлены в оркестровке Леонида Резетдинова; кроме того, настоящей жемчужиной вечера стала премьера его же «Испанских песен» для меццо-сопрано и оркестра.
Программа концерта поражает своей продуманностью и цельностью. Два отделения начинались с музыкальных картин Испании: вечер был открыт «Испанскими песнями» Шостаковича, а спустя час продолжен «Испанскими песнями» Резетдинова. Оба цикла прозвучали в исполнении певицы Татьяны Старковой, которая превосходно вжилась в роль темпераментной гостьи с юга и смогла зажечь и взбудоражить публику с первых же минут. Созданию пряной испанской атмосферы значительно способствовала оркестровка, выполненная Леонидом Резетдиновым. Различные ударные инструменты, характерное применение кастаньет и пиццикато струнных делали более рельефным экзотический колорит гармонии и мелодии.
«Испанские песни» Резетдинова исполнялись впервые, и вполне естественно возникает желание сопоставить их с одноименным опусом Шостаковича. В своём новом сочинении композитор обратился к подлинным испанским текстам. Песни небольшие и несложные в своём строении, каждый номер представляет один образ и содержит один тематический комплекс. Также, как и у Шостаковича, «Испанские песни» не плотно связаны между собой и не образуют целостный цикл, хотя некоторая драматургия, основанная на контрастном сопоставлении образов и движении к кульминации, в совокупности песен присутствует. Композитор использует достаточно нейтральный, обобщённый музыкальный материал, так что в большей части песен испанский колорит создаётся скорее благодаря оркестровке. В целом «Испанские песни» Резетдинова гораздо более праздничные, страстные и жизнерадостные, чем песни Шостаковича. При этом между двумя произведениями образуется целый ряд перекличек — на уровне символов и образов (вплоть до одноимённых песен «Звёздочка»), на уровне жанровых прообразов (большую роль в некоторых песнях у обоих композиторов играет танцевальность), на уровне тембровых и интонационных приёмов.
Вторая сюжетная линия вечера состояла из Трёх песен на стихи Цветаевой Бориса Тищенко, «Русской тетради» Валерия Гаврилина и «Отчалившей Руси» Георгия Свиридова. Эта часть концерта была отдана таланту Олеси Петровой. Большой опыт работы на оперной сцене дал о себе
знать, особенно в «Русской тетради» — академической вокалистке было непросто передать специфические «простонародности» музыкального текста, чистота интонации часто брала верх над эмоциональным смыслом скачков и глиссандо. И хотя через образ несчастной деревенской девушки иногда просвечивала гордая Амнерис, певице удалось пройти через множество перевоплощений, пёстрый калейдоскоп образов, многие из которых были действительно сложны по тяжести эмоционального накала. Ей одинаково правдиво дались и боль потери, и страх смерти, и волнующее предчувствие любви, и образ чудесного сна, сладкого небытия. Будучи разной в разных номерах, Олеся Петрова смогла создать цельное впечатление от каждого опуса.
Само собой, цельности вечера способствовала и техническая составляющая – а именно оркестровая переработка камерно-вокальных сочинений Леонидом Резетдиновым. Композитор с большим трепетом и вниманием отнёсся к музыке своих старших коллег, учитывая особенности стиля каждого из них. Например, в «Отчалившей Руси» композитор использовал характерные для симфонического Свиридова кульминации оркестровой ткани, с охватом крайних точек диапазона, мощными басами у струнных и пронзительными деревянными духовыми, а в «Испанских песнях» Шостаковича не был забыт такой характерный для его стиля ксилофон. Но в то же время, в оркестровой ткани прослеживается стилистическая индивидуальность композитора-аранжировщика. Оркестровка сделала и без того хорошую музыку ещё более интересной и насыщенной, произведения пятидесяти-шестидесятилетней давности зазвучали по-новому, в духе нашего времени. Интересно и разнообразно используются ударные инструменты, с помощью ударной группы создаются неожиданные тембровые решения: например, проведение темы у деревянных коробочек в песнях Тищенко, или дробление целых фраз на отдельные ноты, звучащие у нескольких ударных инструментов подряд (в тех же песнях). Композитор включает целый новый пласт тембровых возможностей, особенно ярко это было заметно именно в песнях Тищенко, оригинальная фактура которых очень проста и даёт большой простор для фантазии аранжировщика. В произведения Гаврилина и Свиридова Резетдинов ввёл аккордеон и балалайку – но не так, как это сделали бы авторы «Русской тетради» и «Отчалившей Руси»: народные инструменты используются экономно и редко, они не столько создают национальный колорит, сколько подчёркивают наиболее важные моменты драмы. Оркестр государственной капеллы казался одним большим многоголосым инструментом, настолько слаженной была работа музыкантов, настолько убедительным – мастерство дирижёра, Алима Шахмаметьева.
Удивительно, как во время концерта постоянно возникали связи и образные параллели между разными, изначально не связанными между собой сочинениями. Из перекличек судеб, слов, ситуаций, тембров и оркестровых приёмов сложилось единое полотно концерта, который сам стал восприниматься как законченное самостоятельное произведение, как бы сверх-опус. Такой концерт действительно хочется записать и сохранить на память о юбилее «наискромнейшего и при этом наиталантливейшего» (по выражению Алима Шахмаметьева) петербургского композитора. Особую символичность концерту придала дата его проведения – приуроченный к юбилею Леонида Резетдинова вечер прошёл в день 115-летия Дмитрия Шостаковича, родоначальника новой петербургской композиторской школы.
Софья Черникова
