3 июля 1895 года в селе Зайцево под Донецком появилась на свет грандиозная фигура в русском и мировом оперном искусстве — родился легендарный бас Марк Осипович Рейзен, чей авторитет был сравним с Федором Шаляпиным. Как сказал о нем журналист Герман Поплавский (чьи воспоминания еще не раз будут приведены в этой статье),
«его могучий, мягкий сочный бас, струившийся и разливавшийся в зале, словно бушующий океан, обладал, по-моему, каким-то стереофоническим эффектом. Певец придавал своему голосу различный характер: то широко разливая его, то собирая, концентрируя, что придавало тембру особую выразительность».
Рейзен появился в доме, в котором музыка была близка каждому члену его семьи:
«Вообще в доме у нас музыку любили все. Рояля, конечно, не было, но всегда находились мандолина, балалайка, гитара, гармонь. На этих инструментах играли все дети, и часто по вечерам из членов семьи составлялся своеобразный музыкальный ансамбль. Запевала мать, ей подтягивал отец, и мы, дети, старались не отстать от них».
В юности Марк Рейзен полюбил театральное искусство и, готовясь к экзаменам в гимназии, устроился на летние месяцы статистом в театральную труппу в Луганске, где жил в то время. На долю артиста выпало и участие в Первой мировой войне, где он был неоднократно ранен и награждён двумя Георгиевскими крестами — в армии же он и начал свои публичные выступления, исполняя солдатские и народные песни.
В формировании таланта Рейзена многое было от самородка: Марк Осипович обладал природной постановкой голоса, широким диапазоном, артистизмом и музыкальным чутьём. Всё это позволило ему постепенно развивать врождённое дарование. Только один учебный год, после демобилизации в 1917-1918 годах, Рейзену удалось поучиться в Харьковской консерватории у итальянского педагога Федерико Бугамелли, но на этом профессиональное образование молодого вокалиста закончилось. В дальнейшем репертуар и тонкости вокального искусства певец осваивал в основном самостоятельно, пользуясь советами опытных коллег.
С 1921 года Марк Рейзен пел в харьковской опере – его первой ролью стал Пимен в «Борисе Годунове» Модеста Мусоргского; также он стал и прославленным Досифеем в «Хованщине». В 1925 году Рейзен стал солистом Ленинградского театра оперы и балета, создавая выразительные сценические образы в то время, когда публика Северной столицы ещё хорошо помнила выступления Фёдора Ивановича Шаляпина. Марк Осипович оставил много рассказов о постановках в Мариинском — например, известна его история о спектакле «Севильский цирюльник», когда в 1928 году на гастроли приехала знаменитая польская певица Ева Бандровска-Турска:
— Когда я пел свою арию о клевете, – рассказывал Рейзен, – я подумал, что вот, приехала к нам в СССР европейская знаменитость, а чем ее удивить, чтобы она запомнила? Надо ведь поддержаь престиж советского искусства. И я решил закончить свою арию предельно высоким для баса «соль». Чувствовал себя я прекрасно, был, что называется, в голосе и когда дошел до финала, ощутил внутренний подъем и на заключительном forte взял «соль», да еще закатил фермату! Закончил петь и вдруг слышу треск, как будто что-то рушится. Я испугался, инстинктивно втянул голову в плечи, подумав, что-то падает… И только через мгновение понял, что это зал взорвался таким аплодисментом… Подумал, что все-таки поддержал честь Мариинского театра.
Уже с 1929 года советский бас неоднократно гастролировал за рубежом. Вскоре получивший признание бас начал выступать в качестве гастролёра в Москве, и в 1930 году, по прямому указанию Иосифа Сталина (и без учёта желания певца), Марк Осипович был переведён в Большой театр СССР, в котором служил до 1954 года.
Я спросил у Рейзена, как он перешел в Большой театр. Он рассказал, что в 1930 году он пел в Большом театре гастрольный спектакль «Севильский цирюльник». В антракте за кулисы пришел военный и сказал, что Рейзена просят в правительственную ложу прямо в костюме и гриме Дона Базилио.
Он был встречен доброжелательными улыбками. Члены Политбюро с интересом и с видимым любопытством разглядывали грим артиста. Его пригласили сесть. Он увидел прямо перед собой знакомых по портретам членов Политбюро, Ворошилова и самого Сталина.
…Начался непринужденный разговор о работе Рейзена в Ленинграде, о репертуаре и т.д. Сталин спросил:
— А почему вы так редко выступаете в Большом театре?
— Так ведь, товарищ Сталин, я постоянно работаю в Ленинграде, в бывшем Мариинском театре, а в Большом театре пою только наездами.
— А нельзя ли сделать так, чтобы вы работали в Большом театре, а в Ленинграде пели наездами?
— Так там же моя работа, товарищ Сталин, там я живу, а переехать в Москву очень сложно. К тому же в Москве трудно с квартирами.
— Ну, что ж, попробуем вам помочь, – закончил разговор Сталин.
На следующий день к нам с женой в гостиницу, – рассказывал Рейзен, – приехал военный и доложил, что ему поручено показать товарищу Рейзену несколько квартир на выбор. Они приехали в громадный особняк в районе Воробьевых гор.
— Я даже испугался, – рассказывал Марк Осипович, – и спросил, нельзя ли получить не дом, а квартиру в городе. Они приехали в огромную квартиру в центре Москвы, в которой было комнат десять-пятнадцать…
— А нельзя ли что-нибудь поскромнее, – спросил Рейзен.
И тогда они приехали в дом, где певцу показали большую четырехкомнатную квартиру. Так Марк Осипович стал москвичом.
Своё мастерство Рейзен со временем стал передавать и молодым вокалистам: он преподавал в Институте имени Гнесиных и Московской консерватории, где с 1967 года был профессором. Даже в преклонном возрасте Марк Осипович сумел сохранить вокальную форму – выступал с концертами, записывал грампластинки. На своё 90-летие народный артист СССР последний раз вышел на сцену Большого театра, исполнив партию Гремина в опере «Евгений Онегин» Петра Чайковского. Рейзену была уготована долгая жизнь – 97 лет. Почти шесть десятилетий Марк Осипович прожил в доме артистов Большого театра в Брюсовом переулке, в окружении корифеев ГАБТ СССР.
По материалам Российского национального музея музыки и воспоминаниям Германа Поплавского
Фото: сайт РНММ
