23 апреля состоялся пятый камерный вечер проекта «Петербургский Союз композиторов в Доме Радио». Авторы музыки сами отбирают сочинения для программ, а солисты MusicAeterna их исполняют.
Концерты проекта компактны: в каждом — шесть сочинений общей длительностью чуть больше часа. Авторы принадлежат к разным поколениям, их работы контрастируют — внимание даже неподготовленного слушателя не устаёт.
Апрельская программа сконцентрировалась вокруг духовых инструментов: либо они были частью ансамбля, либо ансамбль состоял из них целиком.
Чем удивила чистая кварта
Музыка Евгения Петрова искрится радостью и утверждает её, как неоспоримый жизненный тезис. Камерный концерт для квинтета духовых «Премьера» — не исключение. Его композиция, все три части которой исполняются attacca, вырастает из одной-единственной интонации кварты. С первой же задорной фанфары гобоя запускается процесс игры. Кварты теснят друг друга, друг за другом гоняются, меняются местами с весёлыми цепочками восходящих терций — в непредсказуемых ритмах, тембровых вариантах, с переменными акцентами. Это наглядный пример того, как простейшая интонация становится основой тематизма. И несмотря на бесконечное количество повторений, слушать Концерт совсем не скучно! На фоне квартовой мозаики возникла светлая тема валторны, и в первой части ей оказалось тесно: она запела в финале! Лирическое интермеццо второй части ненадолго усмирило игровую стихию. В нежном наигрыше задумался кларнет, за ним — флейта и гобой, образуя вместе очаровательную политональность. Так «переговариваются» пастухи во вступлении к первому акту корсаковской «Снегурочки», накладываются друг на друга пастушьи зовы начала финала «Пасторальной симфонии» Бетховена… Так звучит простор.
В третьей части Концерта кварта превратилась в тритон, но к концу вернулась, улыбчивая, солнечная.
Двухчастный Квинтет для кларнета и струнных Екатерины Ивановой-Блиновой близок французскому авангарду времён «Шестёрки». Автор играючи показала все громадные возможности кларнетного тембра: он и задира, и мечтатель, и философ. В процессе развития музыки кларнет стал экзотическим персонажем и пел тягучую, долгую, томную линию, не уступая в лиризме всем струнным в ансамбле вместе взятым.
Несмотря на принципиально разные инструментальные составы, Квинтет Ивановой-Блиновой и Концерт Петрова смотрелись парой (они были исполнены рядом). Кварта для обеих работ стала формообразующей интонацией, а лирика — моментом отстранения от игрового начала.
Такая музыка всегда держит исполнителей в тонусе. И, хотя ритмические каверзы собственных партитур временами заставляли композиторов поволноваться на концерте, всё благополучно сложилось.
Прикосновение к неизведанному
Владимир Сапожников — представитель старшего поколения Петербургского Союза композиторов. Это один из первых учеников Сергея Слонимского
Для апрельского концерта он выбрал свой духовой квинтет «Прикосновение». Сочинение появилось в 1982 году, автор готовил его на конкурс в Венгрии. Сапожников поделился воспоминаниями: «Мы тогда занимались авангардом, сложной, сериальной музыкой. А я пошёл вопреки: сочинил шестизвучную серию и решил доказать, что музыка хоть и серийная, а всё же человеческая, понятная. Это простой напев вроде фольклорного, что-то трогательное такое…» Улыбаясь, добавил: «Я послал сочинение на конкурс. Прошло сорок лет — ни партитуру назад не прислали, ни результат не сообщили».
Название возникло благодаря рассказу Борхеса «Богословы». Композитор проникся незатейливой мудростью, процитировал её: «Хочешь увидеть то, чего глаза человеческие не видели? Посмотри на луну. Хочешь услышать то, чего уши не слышали? Послушай крик птицы. Хочешь дотронуться до того, чего не трогала рука человека? Потрогай землю».
Открывающее Квинтет гобойное соло и вправду звучало трогательно. Оно стало отправной точкой для создания небольшого мира. Фаготно и валторново гудела земля, высокие духовые птичьими голосами перебивали друг друга, таинственными гармониями всего ансамбля мерцали звёзды.
Сотворение мира у Сапожникова началось с музыки, артисты-духовики стали айнурами для крохотной вселенной.
Пожалуй, это был самый непростой музыкальный материал в концерте.
Звёздами, похоже, вдохновлялась и Елена Иготти. В концерте была исполнена её пьеса «Весы» (это знак Зодиака автора). Здесь тоже всё проистекало из простейшей интонации: хрупкий баланс покачивающихся чаш весов олицетворяла остинатная большая секунда у фортепиано, звучащая несколько потусторонне. Постепенно подключались другие инструменты, чуть отставая своими паттернами или чуть опережая. Возникало гармоничное рассогласование, напоминающее «Фазы» Стива Райха. Но к концу снова восстановился невесомый баланс колебаний большой секунды. Метафорически эту пьесу можно было бы сравнить с маятником Ньютона.
Если с «Весами» солисты MusicAeterna справились отлично, то в «Прикосновении», пожалуй, недоставало продуманной нюансировки. Возможно, для проработки всех деталей артистам просто не хватило репетиций.
Отстранение и ностальгия
Духовой инструмент, которым одаривает сама природа, — человеческий голос — прозвучал в начале концерта и его финале.
«Отче наш» Софии Микаелян для камерного хора — умиротворённое сочинение, с привычными тониками, мягкими тональными переходами, акварельными звучностями. Удачный выбор для начала: знакомые всем слова и тёплые краски идеальны для погружения в таинство музыки. Под высокими сводами Дома Радио эффект от исполнения удвоился.
Ольга Петрова предложила для концертной программы ностальгию «Гонио». Заявленный состав выглядел необычно: четыре флейты, четыре контрабаса, голос (в оригинале — меццо-сопрано, на концерте — контратенор), но музыкально он был совершенен. Автору хотелось написать что-то на грузинском языке, и она выбрала стихотворение «Сумерки на Мтацминде» Николая Бараташвили, «грузинского Байрона». Текст этот — признание в любви горе Мтацминде, но не содержание было в центре внимания композитора, а фонетика языка, его завораживающая музыкальность.
Инструменты классического оркестра в «Гонио» стали этническими. Контрабасы тянули бурдон, большая флейта превратилась в дудук (солист, Игнат Хлобыстин, использовал особый приём, придуманный Павлом Штейнлухтом). Всего одна простая тема развивалась в пьесе, и с нею вместе контрабасы пели мужским хором, флейты — голосами ангелов. В пении контратенора Андрея Немзера чудилось нечто нездешнее — молитвенно-печальное и прекрасное, как мысль об утраченном прошлом.
В этой медленной музыке звучало подлинное дыхание Грузии. И даже четвертитоновое расхождение флейты-«дудука» с ансамблем не могло разрушить магии финального номера концерта.
Как правило, слушателям по душе крупные масштабы, зрелищность, броскость. И камерная музыка обычно не собирает залов. Это досадно, потому что именно она даёт возможность близкого общения с музыкантами, творит обстановку чуткости и доверия. На концерте 23 апреля зал тоже был заполнен не до конца, но зато публика явно не забрела туда случайно. Даже юные гости затаив дыхание слушали непростую музыку.
Каждое сочинение программы зовёт к себе вернуться, переслушать неоднократно, заслушать до знания наизусть. Эта музыка способна украсить самый прихотливый плейлист, привлечь самого привередливого меломана.
Пять концертов Петербургского союза композиторов позади. Осталось три — три превосходные возможности послушать в Доме Радио современную камерную музыку.
Она хороша. Она того стоит.
Елена Наливаева
