МУЗЫКА КАК ЛИТУРГИЯ (О. ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ)

Доктор философских наук, профессор кафедры музыкального воспитания и образования

РГПУ им. А.И. Герцена, Александр Сергеевич Клюев

Аннотация

В статье рассматривается отношение о. Павла Флоренского к музыке. Отмечается, что это отношение, в конечном счёте, предопределялось деятельностью Флоренского в качестве священника.

Показывается, что в соответствии c этой деятельностью Флоренский последовательно шёл к осознанию музыки как Богослужения – Литургии. Отмечается, что этапами на этом пути стали произведения мыслителя, в которых он исследовал роль музыки в богословских текстах, а также – в литературных произведениях.

Ключевые слова: о. Павел Флоренский, музыка, Литургия, человек, мир, Бог.

Русская культура всегда была богата разносторонне одарёнными людьми (Г.С. Сковорода, В.Ф. Одоевский и другие). Одним из ярчайших представителей этих одарённых людей явился о. Павел Флоренский (1882-1937) – Флоренский был философом, учёным, писателем, инженером, искусствоведом, но главное, что предопределило все его таланты, – он был священником (1).

Быть священником – одновременно и житейская – земная, и Божественная – небесная обязанность. По словам святого Иоанна Златоуста: «Священнослужение совершается на земле, но по чиноположению небесному; и весьма справедливо, потому что ни человек, ни ангел, ни архангел, и ни другая какая-либо сотворённая сила, но сам Утешитель учредил это чинопоследование, и людей, ещё облечённых плотью, соделал представителями ангельского служения. Посему священнодействующему нужно быть столь чистым, как бы он стоял на самых небесах посреди тамошних сил» [2, с. 495] (2).

Имея множество творческих интересов, Флоренский с детства тянулся к музыке. Как вспоминал мыслитель, его дом в Тифлисе «был полон звуками». Исполнялась главным образом классика, «из инструментальных произведений… лишь наиболее строгие». Мать, её сестры, а также тётя Соня хорошо пели, имея от природы «чистые и чрезвычайно приятного тембра голоса». Тётя Соня несколько лет обучалась в Лейпцигской консерватории пению и игре на фортепиано, «она любила штудировать… Гайдна, Моцарта и Бетховена». Произведения этих композиторов «были восприняты мною… не как хорошая музыка, даже не как очень хорошая, но как единственная. “Только это и есть настоящая музыка”– закрепилось во мне с раннейшего детства». «Когда.., уже окончив университет и Академию, я прикоснулся к Баху, – признавался Флоренский, – я понял, чего искал я в детстве и в какую сторону представлялся мне необходимым ещё один шаг музыкального развития» [9, с. 91, 92, 93].

В сочинениях названных композиторов Флоренский прежде всего ценил ритмическую организацию звучания. Эта организация была для мыслителя воплощением организации Космического звучания, образом которого для него было море.

Флоренский отмечал: «В набегающих и отбегающих ритмах баховских фуг и прелюдий (я. – А.К.) слышу (морской. – А.К.) прибой.., этот зовущий, вечно зовущий шум набегающих и убегающих (морских. – А.К.) волн, сливающийся из бесконечного множества отдельных сухих шумов и отдельных шипящих звуков, шелестов, всплесков». Я вижу себя «на берегу моря… лицом к лицу перед родимой, одинокой, таинственной и бесконечной Вечностью, из которой всё течёт и в которую всё возвращается» [9, с. 43,44].

Флоренский слышал море как Космическую Симфонию. Для него «ропот моря – оркестр бесконечного множества инструментов», которым ему хотелось дирижировать (3).

В сознании Флоренского – дирижёра-священника – Космическая Симфония была Небесной Литургией, воплощением которой являлась земная, церковная, Литургия. А о том, что Небесная Литургия воплощается в церковной, говорит тот факт, что церковная Литургия именуется Божественной Литургией. (Божественная Литургия (греч. Θεία Λειτουργία – Божье общее дело) – Божья служба. И здесь не понятно, то ли служба совершается Богу, то ли сам Бог управляет службой, вспоминаются слова посланников князя Владимира, услышавших Божественную Литургию в Константинополе: «Не знали – на небе или на земле мы» [5, с. 110].) Вот как разъясняет смысл Божественной Литургии протоирей Алексей Уминский: «Литургия (Божественная Литургия. – А.К.) – есть абсолютная концентрация не только нашего ожидания Царствия Божия, а само пришествие Царствия Божия в силе.

Возвещая начало Литургии, мы свидетельствуем о том, что Царствие Небесное уже пришло. Оно уже наступило, уже предстало перед нами во всём своём непостижимом величии, и мы с трепетом готовы войти в Него… Люди, участвующие в Литургии, становятся победителями времени и связанного с ним тления; небо спускается на землю, и храм Божий превращается в Небо на земле» [7, с. 51-52].

По Флоренскому, Божественная Литургия – далее будем говорить: Литургия, в организационном плане подобна сочинениям Гайдна, Моцарта, и потому насквозь музыкальна.

На протяжении всей своей творческой жизни Флоренский пытался понять музыкальность Литургии. Он продвигался к своей цели поэтапно и этапами на этом пути для него становились его работы, в которых он затрагивал тему музыкальности богословских текстов и литературных произведений.

По-видимому, первой работой мыслителя в указанном направлении явилось сочинение «Св. Иаков, брат Господень (Характеристика “Послания” и личности)» (1908).

Это сочинение по Новому Завету Флоренский написал, будучи студентом 4 курса Московской Духовной Академии. В нём он исследует личность св. Иакова – родного брата Иисуса Христа. Исследует интересно – анализируя текст «Послания». «Задача настоящей работы, – подчёркивал Флоренский, – вглядеться в “lineamenta” Иакова… Каков Брат Господень?». Но, утверждает Флоренский, «вглядеться в св. Иакова – это значит прежде всего вглядеться в его “Послание”» [10, с. 403]. Флоренский «вглядывается» в «Послание», чтобы увидеть в нём св. Иакова. И что он видит?

Прежде всего исследователь обращает внимание на речь (стиль письма) св. Иакова: «Речь идёт прямо из сердца, неопосредствованно чрез рассудочный анализ, хотя это не исключает тонкости в обработке и строгости в построении: законы, согласно которым течёт речь, суть законы сердечной деятельности… Такая речь по существу своему не может вызывать себе отпора в сердце. Она прямо идёт в душу» [10, с. 421]. Флоренский отмечает: «Чем свободнее раскрываются душевные движения, тем точнее соответствуют они своим внутренним строем той или иной музыкальной (выд. нами. – А.К.) форме… В этом соответствии, нельзя видеть лишь более или менее удачной аналогии. Нет. Это – существенная связь, обусловленная самой природой музыкальной формы, как всецело отдающейся потоку чистой, беспредметной и безвольной лирики» [10, с. 404].

Таким образом, размышляя над речью св. Иакова, Флоренский приходит к убеждению о естественности музыкальной структуры «Послания».

Такая структура, по Флоренскому, подготовлена тем, что в четырёхчастном построении текста «темп душевного движения в частях, тональность звучащих там эмоций, образ и способ, по которым сменяются друг другом идеи и эмоции,.. различает одну часть “Послания” от другой» [10, с. 405].

Анализируя текст, Флоренский использует большое количество специальных музыкальных терминов: allegro con spirito, andante grave, legato, staccato и др.

Следующим произведением, в котором Флоренский касается темы музыкальности богословских текстов, литературных творений, стала его магистерская диссертация «Столп и утверждение Истины: опыт православной теодицеи в двенадцати письмах» (1914).

В диссертации Флоренский в указанной теме фиксирует четыре момента:

1. Вся система догматов Православной Церкви представляет собой музыкальное построение [11, с. 60].
2. Упоминаемая в церковных текстах музыка основана на соотношении согласного и несогласного, созвучного и несозвучного [11, с. 160].
3. Такая музыка определяется не отдельными тонами, а соединениями тонов [11, с. 655-656].
4. Эта музыка есть выражение религиозного чувства. Данный тезис Павел Флоренский поясняет, обращаясь к роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Флоренский пишет: «Но и ныне кто не переживал умиряющей благодати “света вечернего”, какой-то непонятной кротости и по-ту-сторонности лучей заходящего солнца. Это, всем известное чувство, – одна из музыкальных тем Ф.М. Достоевского, и она вступает у него всегда в образе лучей заходящего солнца. Так, неземною музыкою звучат предсмертные слова старца Зосимы: “Благословляю восход солнца ежедневный, и сердце моё по-прежнему поёт ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие кроткие умилённые воспоминания, милые образы из всей долгой и благословенной жизни”» [11, с. 652].

И вот текст П.А. Флоренского, в котором он уже прорывается к музыкальности Литургии – текст доклада, прочитанного им в 1918 году на заседании Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры и опубликованного в 1922 году: «Храмовое действо как синтез искусств» (1922).

В этом небольшом сочинении Флоренский определённо говорит о музыкальности Литургии (Храмового действа), употребляя понятие «музыкальная драма». Автор утверждает: «Синтез храмового действа не ограничивается только сферой изобразительных искусств, но вовлекает в свой круг искусство вокальное и поэзию, – поэзию всех видов, сам являясь в плоскости эстетики – музыкальной драмой. Тут всё подчинено единой цели, верховному эффекту катарсиса этой музыкальной драмы, и потому всё, соподчинённое тут друг другу, не существует или, по крайней мере, ложно существует взятое порознь» [13, с. 379] (4).

Но наиболее полно и детально размышляет Флоренский о музыкальности Литургии в своих лекциях, подготовленных в 1918-1920-х годах и частично прочитанных в Москве в 1918 году в гимназии «Общества преподавателей», но никогда при жизни автора не публиковавшихся. Они были опубликованы только в наши дни: «Философия культа» (2004; 2014).

По существу в этих лекциях Флоренский и приходит к пониманию того, что было им последовательно осмысляемо в ранних работах (начиная со «Св. Иакова…» и заканчивая «Храмовым действом…»), – тайны музыкальности Литургии.

Флоренский осознаёт, что музыкальность Литургии, т.е. содержащаяся в ней музыка, – то, что и превращает её в Небесную Литургию, приготовляющую слушателя-христианина к слышанию им новых сфер музыки: теперь для него музыкой становится не только храм, в котором осуществляется Богослужение, но и вся его жизнь – жизнь христианина. Говоря об этом, Флоренский использует понятие «Типикон» (Типикон (греч. Τυπικόν от τύπος – образец, устав) – Богослужебная книга, регламентирующая церковную жизнь в течение года.) По мысли Флоренского, «Типикон есть партитура (Небесной музыкальной пьесы. – А.К.), длящейся целый год, и оркестровки её распределены между всеми напластованиями бытия – от горних чинов ангельских и до стихий включительно. Вслушаемся в любой отдел культового года – и мы услышим тут не только сверх-земные голоса небожителей, но и голоса природы. Каждое движение культовое предполагает зараз участие всех сфер. (В культовом году. – А.К.) синкретизм… духовного и природного, исторического и типологического, библейски откровенного и общечеловечески религиозного выступает… ради человека» [12, с. 300, 302] (5).

Не вызывает сомнения, что в понимании Флоренского музыка есть Литургия – в её земном и Небесном измерении…

Литература

1. Андрей (Конанос), архим. Источник радости: беседы о Церкви и священстве: Пер. с болг. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2019. – 176 с.
2. Иоанн Златоуст, свят. О священстве // Иоанн Златоуст, свят. Полное собрание сочинений [В 12 томах]. Том М.: Эксмо, 2017. С. 475-550.
3. Канонические постановления Православной Церкви о священстве. М.: Сибирская Благозвонница, 2015, [т.е. 2014]. – 252 с.
4. Письма П.А. Флоренского к В.В. Розанову // Розанов В.В. Собрание сочинений. Литературные изгнанники. Книга вторая. М.: Республика; СПб.: Росток, 2010. С. 9-193.
5. Смоленская земля в памятниках русской словесности: В 3 т. Т. 2. Радзивиловская лицевая летопись: В 2 ч. Ч. 1. Смоленск: Маджента, 2012. – 248 с.
6. Соработники у Бога: О священстве и церковной иерархии. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2000. – 16 с.
7. Уминский А., прот. Божественная Литургия: Объяснение смысла, значения, содержания. М.: Никея, 2012. – 159 с.
8. Флоренский П.А. Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных произведениях // Флоренский П.А. История и философия искусства. 2-е изд. М.: Академический проект, 2021. С. 239-374.
9. Флоренский П.А. Детям моим. Воспоминания прошлых дней. М.: АСТ, 2004. – 379 с.
10. Флоренский П.А. Св. Иаков, Брат Господень (Характеристика «Послания» и личности) // Флоренский П.А. Богословские труды: 1902- М.: Изд-во ПСТГУ, 2018. С. 402-426.
11. Флоренский П.А. Столп и утверждение Истины: опыт православной теодицеи в двенадцати письмах. М.: Академический проект; Гаудеамус. 2012. – 905 с.
12. Флоренский П.А. Философия культа (Опыт православной антроподицеи). [2-е изд.] М.: Академический проект, 2014. – 685 с.
13. Флоренский П.А. Храмовое действо как синтез искусств // Флоренский П.А. Сочинения. В 4 т. Т. М.: Мысль, 1996. С. 370-382.

(1) Написано огромное количество работ о П.А. Флоренском, но не в одной из них специально не оговаривается значимость священства в его биографии. Священство – сущность Флоренского, оно обусловило и творческий путь, и жизненную судьбу мыслителя.

(2) Есть современные работы об этом, см., напр.: [1; 3; 6].

(3) Как подчёркивал П. Флоренский, «я всегда был полон звуков и разыгрывал в воображении сложные оркестровые вещи в симфоническом роде, причём потоки звуков просились в мою душу непрестанно, днём и ночью, и стоило мне остаться без очень ярко выраженного интереса в другой области, как мои оркестры начинали услаждать меня, а я ими дирижировал. (И вообще. – А.К.) я много раз думал, что.., может быть, деятельность дирижёра была моим истинным призванием» [9, с. 90].

(4) Высказанную мысль Флоренский развивает в своей статье «Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных произведениях»: «Храм действительно звучит неумолкающей музыкой,.. реянием невидимых крил, которое наполняет всё пространство… Это звучание его росписи, священный нечувственный звук слышится с объективной принудительностью и делается совершенно несомненным, что он исходит от изображений в их целом, а не примышляется нами» [8, с. 350].

(5) По Флоренскому, вся эта «музыка бытия» не чувствуется, но переживается человеком. Интересно, что ещё в письме к В.В. Розанову, написанному 18 января 1913 года, Флоренский, как бы предвосхищая свой вывод, отмечает, что «в иные уши, чем те, что растут на голове, вливается эта музыка, и слышат её всем существом» [4, с. 97]. Жизнь человека начинает «строиться… по образу и по подобию оной небесной музыки» [4, с. 98].