К 100-летию Тимофея Докшицера

18 марта в Концертном зале РАМ имени Гнесиных состоится вечер к 100-летию со дня рождения выдающегося трубача Тимофея Докшицера. В программе – сочинения А. Докшицера, В. Пескина, А. Арутюняна, С. Василенко, Г. Калинковича, О. Бёме, Р. Глиэра, Э. Грегсона, Г. Макки.

Исполнители – лауреаты конкурсов исполнителей на медных духовых инструментах имени Т. А. Докшицера: Евгений Гурьев, Александр Рублев, Евгений Алимов, Владислав Северов (труба), Алексей Фурукин (валторна), Олег Макаришин (тромбон), Максим Макушев, Фиргат Мусин (туба).

Также в концерте участвуют:

  • Брасс-квинтет преподавателей кафедры медных духовых инструментов (Евгений Гурьев, Евгений Алимов, Алексей Раев, Олег Макаришин, Фиргат Мусин);
  • пианистки Людмила Бриль и Ирина Четвертная;
  • Губернаторский оркестр Московской области Московского Губернского драматического театра (главный дирижер – Сергей Пащенко, дирижер – Кирилл Черчик).

Источник: https://muzobozrenie.ru/

ТРУБАЧ ВЕКА

Сергей Мец

Трудно даже представить себе, какая судьба выпала на долю людей, переживших революцию, войну, репрессии, застой и вынужденную эмиграцию! В особенности на долю тех, кто не просто трудился из всех сил, как это делали миллионы сограждан, но и составил славу страны, обогатил не только ее культуру, но и мировую в целом. И слава Создателю, что некоторые из них, обладая литературным талантом, нашли в себе силы оставить доподлинные свидетельства истории страны, описывая путь собственного становления, успеха и признания!

Мальчик, родившийся за чертой оседлости в первой четверти прошлого века, мог окончить свои дни десяти лет отроду, когда Голодомор буквально выкашивал жизни сотнями тысяч, если бы не настоящий подвиг его матери, вывезшей своих четверых детей из украинского Нежина.

Первые сведения о предках рода датируются концом XVIII – началом XIX века, когда прадед привез свою семью на берег реки Березины, в маленький белорусский городок, от названия которого и происходит фамилия рода. Хотя, уже в девяностых годах прошлого века его правнук, великий музыкант, писал, что «может быть, тогда это был не город, а деревня или хутор, и название его произошло от фамилии прадеда». Как бы там ни было, через полстолетия уже дед его, Тевель Шевелевич, полным тезкой которого был и внук, перевез семью в Нежин, где и прошло детство мальчишки, вполне счастливое в первые несколько лет.

Отец его – одаренный музыкант-любитель, мультиинструменталист, владевший скрипкой, валторной, ударными и не чуждый сочинительству, руководил струнным оркестром, выступавшим в городском парке и кинотеатре немого кино. Правда, родителю приходилось подрабатывать, то дворником, то садовником – нужда заставляла. Все три брата отца тоже были музыкантами и составляли основу оркестра. Так что, с самого раннего детства мальчик знал, какая судьба его ждет: «Для меня никогда не возникал вопрос, чем я буду заниматься и какова будет моя профессия».

Нежин, хоть и был «тихим провинциальным городком», история его богатейшая, поскольку расположен он был на перекрестке торговых путей еще за триста лет до описываемых событий. Три ярмарки, проходившие тут ежегодно испокон веку, Троицкая, Покровская и Всеядная, собирали самый «разноцветный» люд, в прямом и переносном смысле – тут жило с десяток разных народов, включая даже китайцев. Город знаменит и первыми демонстрационными полетами прославленного летчика-первопроходца Сергея Уточкина – на забаву и местному люду, и приезжавшим специально из других городков, среди которых был и уроженец Житомира, будущий великий конструктор Сергей Королев. Через Нежин же пролегал маршрут авиаперелета Павла Нестерова, поставившего первый в мире рекорд дальности полетов на аэроплане…

А потом закончился НЭП и наступили страшные времена коллективизации, полилась кровь, нужда сменилась голодом – отец со своим оркестром все чаще играл на похоронах, на похоронах же случилось первое «крещение» и первые заработанные музыкой деньги мальчишки, которому доверили тарелки. А голод все наступал, настоящий, ужасающий, вот тогда-то мама и решила увезти своих детей из Нежина, что было задачей практически невыполнимой: «В те годы даже железнодорожные билеты невозможно было купить без паспорта с московской пропиской». Сначала мама увезла двоих старших сыновей, а потом вернулась еще раз в Нежин, чтобы вывезти младших – Зину и Льва, которые «за неделю опухли от голода и были уже не в состоянии принимать пищу».

В столице вся семья из шести человек поначалу остановилась у хлебосольной семьи сестры отца, в Замоскворечье, а вскоре родители устроились на станкостроительный завод и получили половину комнаты в общежитии. Почти сразу же старшего сына определили в оркестр 62-го кавалерийского полка – тут и началась карьера «великого русского виртуоза», как было сказано в публикации газеты «Большой театр» от 13 декабря 1991 года. Кстати, цифра «13» служила ему знаком удачи, удивительным образом сопровождая всю жизнь, с самой даты рождения.

В кавалерийском полку мальчик прошел первые уроки мастерства, начав со стандартных армейских сигналов, умения играть в движении верхом на лошади и кончая приглашением в образцово-показательный оркестр Наркомата Обороны. Этой чести удостоился тринадцатилетний подросток, а условия «будешь сыт, одет и получать будешь 120 рублей в месяц» предложил ему никто иной как знаменитый капельмейстер Чернецкий, уже награждавший его не так давно «червонцем» за умение играть сигналы на скаку и подаривший вожделенную «Школу Арбана» с дарственной надписью.

Из армии, где во время службы он окончил музыкальную школу им. Глазунова в классе у И.А. Василевского, юноша все-таки ушел, поступил в ЦМШ при Государственной консерватории, в класс М.И. Табакова, и стал первым в истории духовиком, принятым в эту прославленную школу. Путь в Консерваторию был открыт, но он опоздал ко вступительным, задержался на гастролях в Монголии с Балалаечным оркестром, где работал в то время, и поступил в «Гнесинку» по настоянию Табакова. Уже через два года, в феврале 1941-го, получил лауреата Всесоюзного конкурса исполнителей на духовых инструментах, что по тем временам служило «отличительным титулом признания высшего мастерства»…

А потом началась война, фронтовые будни с изнурительными ежедневными многочасовыми выступлениями «на улице на застывшем инструменте с обледенелым мундштуком», бесконечными переездами в составе Образцового оркестра штаба Московского военного округа, и участием в парадах 7 ноября 1941 года и 24 июня 1945-го.

После войны сбылась мечта молодого чрезвычайно одаренного музыканта, уже широко известного в стране – он был принят в оркестр Большого театра, где проработал следующие сорок лет. «За дирижерским пультом стояли такие мастера как С.А. Самосуд, A.M. Лазовский, Н.С. Голованов, А.Ш. Мелик-Пашаев, Ю.Ф. Файер, В.В. Небольсин, К.П. Кондрашин. […] Б.Э. Хайкин, М.Н. Жуков, О.А. Димитриади. […] Е.Ф. Светланов, Г.Н. Рождественский, A.M. Жюрайтис, М.Ф. Эрмлер […] Ф.Ш. Мансуров, А.Н. Лазарев, Ю.И. Симонов», а еще и М.Л. Ростропович, его товарищ по ЦМШ. В годы служения в главном оркестре страны он объездил с гастролями многие страны мира, женился вторым браком на художнице Монне Рачгус, своей спутнице на всю оставшуюся жизнь, и окончил в 1957 году дирижерский факультет МГК им. П.И. Чайковского по классу Лео Гинзбурга. А в 1991 году, и это единственный случай, когда оркестрант был удостоен подобной чести, зал Большого был отдан для творческого концерта в двух отделениях, приуроченного к его 60-летию.

Дирижерская карьера не заладилась, хоть и сопровождалась самозабвенной работой и успехом, однако внутренне на вопрос «Кто я?» он в конце концов ответил однозначно. Сольная же картера и педагогическая работа великого музыканта – предметы отдельного повествования, и тут достаточно привести всего лишь один факт, красноречиво говорящий о признании этого феноменального исполнителя в мире. Почитатель таланта своего современника Алан Паризо назвал свой класс трубы в школе города Сан-Клод и свой собственный дом его именем, а вместе со своими коллегами он же создал во Франции и Ассоциацию, дав и ей имя великого музыканта.

К огромному сожалению, один из величайших музыкантов XX века вынужден был покинуть страну в 1992 году из-за подъема очередной волны антисемитизма и уехать на родину своей жены, в Литву: «В разные времена в России разжиганием национальных противоречий занимались люди, стремящиеся делать свои дела нечистыми руками, сортировать людей по составу крови, чтобы избавляться от неугодных. […] Если люди говорят на одном языке, трудятся в одной упряжке, этого вполне достаточно для понимания и общения. Так заведено в цивилизованном мире. А если и не разговаривают на одном языке, то находят другие формы общения». Но все-таки, после кончины 16 марта 2005 года прах этого удивительного человека обрел свое вечное пристанище в Москве, на Донском кладбище.

Популярность его в мире была невероятной, вклад в музыку неоценим – «трубач века», по словам Саулюса Сондецкиса, оставил после себя великое наследие, мало с чем сравнимое. Все производители медных духовых в мире, начиная от «Selmer» и кончая «Yamaha» считали честью вручить ему именную трубу, прислушивались к каждому его совету и критическому замечанию, газеты всего мира полнились восторженными публикациями, сотни учеников прославляют до сего дня имя учителя, а его учебники стали настольным пособием для других выдающихся музыкантов.

Каково же было удивление Артуро Сандовала, выдающегося трубача, приехавшего несколько лет назад в Москву и дававшего мастер-класс в ЦДРИ для учащихся духовых отделений музыкальных школ столицы, когда после восторженных слов в адрес того, кого и он считает своим учителем, поднял над головой учебник «Штрихи на трубе» с вопросом, знает ли кто о нем, а зал безмолвствовал.

Сам Мастер высказался однозначно по этому поводу: «В советской же школе ученик – как бы «собственность» учителя. Посещение уроков другого профессора считается предательством. Только тайком от своего педагога можно поинтересоваться другой методикой, поискать для себя что-то, в чем хочешь разобраться сам. Это одна из причин, тормозивших развитие музыкантов в советской школе».

Тимофей Докшицер
13.12.1921 – 16.03.2005

«Мне кажется, что «золотой век» музыки безвозвратно канул в вечность, и нам уже не суждено обогатить свой репертуар новыми шедеврами, подобными музыке классиков, романтиков или импрессионистов. Но жизнь не останавливается, и в ней нет места моему пессимизму. Жизнь вечна, следовательно, и музыка бессмертна, а потому тот вдохновенный талант, кто сможет вобрать в себя все ее прошлое, настоящее и смело заглянуть в будущее, не затеряется в многоголосии звуков Вселенной».

«Экстравагантность не делает музыку современнее. Прежде всего она должна иметь мелодию, гармонию, т.е. горизонталь и вертикаль, и форму, как стихотворение – рифму, как живопись – краски. А если перед нами лишь набор нотных знаков – это только игра в музыку, а не сама музыка».

Источник: http://wordsfield.com/

Фото: https://ingodance.ru/

гнесинкаДокшицер Тимофейтрубач

В России

Все новости