Наталья Эллер
Интервью с Евгением Догой
Народный артист СССР Евгений Дога разменял 90-й десяток жизни, не утратив ни капли творческой энергии и жажды деятельности. Несмотря на большую занятость, композитор нашел возможность для разговора, и мы беседуем с мастером музыки о времени, искусстве и смысле бытия.
― Евгений Дмитриевич, Вы создавали музыку в самых разных жанрах. Дога, написавший вальс для фильма «Мой ласковый и нежный зверь» и Дога, создававший балеты и оперные произведения — это по стилю два разных композитора или один? Есть ли линия стиля, музыкальной философии, проходящая через все жанры Вашего творчества?
― У каждого из нас есть свой голос. Жизнь проходит, а голос остаётся. Правда, потом начинает поскрипывать малость. Я вспоминаю свои самые первые работы: абсолютно такой же ход развития, такие же мелодические характеристики. Отличает только профессиональная выучка, которая со временем меняется. Особенно в сложных классических формах, где я стараюсь излагать музыкальный материал свободно, высвобождаясь от школьных канонов. Это необходимо чтобы не остаться прилежным учеником на всю жизнь. В принципе, я такой же. Временами уподобляюсь людям, говорящим на разных языках мира. Стараюсь изучать музыкальные языки планеты. У меня есть музыка в самых различных окрасках от латинской Америки, Соединенных Штатов до Азии, Китая, Турции, Скандинавии.
― Зрители и слушатели, наверное, больше помнят Вас, как композитора, написавшего музыку к фильмам, ставшим классикой советского кинематографа. Как Вы относитесь к тому, что эта сторона Вашего творчества приобрела такое звучание?
― Конечно, когда в одно время меня всё время представляли как кинокомпозитора, это немного «дёргало». Я ведь пишу и другую музыку: песни, камерную, балеты, хоры, симфонии. Однако позже осознал, что ничего плохого в этом нет, потому что для кино у меня есть интересные работы, которые помогали писать классические формы. Так после работы над музыкой «АННА ПАВЛОВА» мне было легче писать свой первый балет «LUCEAFARUL», за который «схлопотал» Государственную премию СССР.
К тому же кино смотрят миллионы зрителей, в то время когда в театр ходят лишь сотни, и то изредка. Кино сразу записывает музыку, которая быстро выходит в эфир. Её слушает весь мир. К великому сожалению, с классическими жанрами дела обстоят совсем иначе. Из моих шести квартетов мало кто знает хоть один. Иногда их исполняют в моем в САЛОНЕ. Песни поют лишь шлягерные. Остальные так, изредка. Меня, правда, это не тревожит, потому что «шлягеры» быстро, как мотыльки, исчезают. Пусть у меня мало песен, но радует, что «МОЙ БЕЛЫЙ ГОРОД» остаётся в памяти многих, как и «МАРИЯ МИРАБЕЛА» или «ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ С ЛЮБВИ». А многие мои молдавские песни поются как народные. И всё равно, скучаю по музыке кино. Хотя сегодня оно совсем не такое, не такое романтичное.
― Волшебство музыкальных фильмов Эмиля Лотяну «Табор уходит в небо» и «Лаутары» создано помимо режиссерской и актерской работы и Вашей музыкой. Что вдохновляло Вас в работе над музыкой к этим фильмам?
― Работа с Эмилем Лотяну была для меня настоящей Академией. Там я понял насколько важно знать народное творчество, не только музыкальное. Некоторые мои профессора в консерватории говорили, что народная музыка — это вторичный материал. Видимо, они плохо изучали творчество Глинки. Лотяну обладал огромной творческой энергией, он заряжал всех своим темпераментом, эрудицией, формой передачи образов, которые прекрасно излагал в своих сценариях. По его балетному либретто мне не оставалось ничего другого, как вычленить музыку из образного изложения. В названных вами картинах для меня был прекрасный случай применить свою консерваторскую выучку к культуре народного мелоса, что дало, в конечном итоге, совсем другое звучание. Собственно, классический «наряд» помог высветить заложенную многовековую энергию в культуре и цыган, и молдаван, и румын, и русских. Я стараюсь при первой возможности знакомиться с музыкой народов, с которыми приходится встречаться. Даже уличные музыканты бывают очень интересны. В той же Латинской Америке или Непале я слушал и записывал многих таких музыкантов. Эмиль Лотяну был большим любителем и знатоком народной музыки, поэтому он её и чувствовал по особенному, чему учил и нас, работающих с ним, любить искусство народных исполнителей.
― Вы выступаете перед публикой уже десятки лет. Скажите, как изменилась российская публика в сравнении с советской и как Вас воспринимают за рубежом?
― Первое моё выступление перед советской публикой было в начале 70-десятых в театре «Эрмитаж» в программе со многими известными артистами в сопровождении оркестра под управлением Юрия Силантьева.
Тогда у меня были лишь первые работы, такие как «МОЙ БЕЛЫЙ ГОРОД», «СОНЕТ» и «МОЛДАВСКИЕ КОДРЫ». Помню, что в программе напечатали мою фамилию по всем правилам грамматики: ДОГ, т.е. если музыка Доги, то композитор в именительном падеже ДОГ. Хотя моя фамилия к британским четвероногим никакого отношения не имеет. Она латинского происхождения и относится к семейству дуба. Я постоянно выступаю в самых разных местах, от Кремлёвского Дворца до таёжной глубинки. Мне нравится приносить людям радость. В затерянной таёжной избушке с девятью слушателями на приставных лавочках я получил энергетический заряд, думаю, на всю жизнь. Эти люди воскресли, они обрели другой мир, про который и не представляли, что он существует. А за рубежом я стал выступать совсем недавно. Были концерты в США, Канаде, во многих европейских городах, в Китае. В этом году у меня состоялись концерты в Шонбруне, Вене, в Венгрии, Румынии. А самый значимый для меня был в венгерском городе Секешвехервар, в нескольких сотнях метров от могилы, где покоится мой отец, погибший во время войны. Часто выступаю в прекрасных исторических залах. 26-го сентября состоится концерт с камерной программой в Брюсселе. Предстоит в ближайшее время концерт в Нижнем Новгороде. Публика везде одинаково хорошо принимает. Предпочитаю выступать на открытом воздухе с многотысячной аудиторией. В программы популярной музыки включаю и классические произведения, приобщая, таким образом, публику и к серьёзной музыке.
― Глинка как-то сказал, что он лишь аранжирует народную музыку. А каково Ваше отношение к молдавской музыке?
― Я воспитывался в советское время, когда народная музыка была не совсем в почёте, хотя в консерватории был специальный курс по музыке народов СССР. А молдавские мотивы у меня заложены в генах, как и русская культура в русском человеке. Правда, гены можно скорректировать изучением быта, в котором находишься, желанием и уважением к музыкальной культуре других народов. Даже сочиняя музыку в России, а большинство моей музыки написано в России, всё равно в ней можно прочитать «молдавские следы». Собственно это уже мой почерк. Чем больше я соприкасаюсь с молдавской музыкой, с поэзией наших классиков, тем более меня тянет этот образный и эмоциональный мир, потому что находит резонанс в моей душе, в моих чувствах. Хотя поэты «Серебрянного века» меня затронули не меньше, и я написал три тетради «Песен и романсов» на их стихи, опубликованные в издательстве «Союз художников» в Санкт-Петербурге.
― С чего начинается создание музыки для Вас: наитие, логическая идея, какой-то музыкальный мотив, что-то иное?
― Музыка, как и любая деятельность человека, начинается с идеи. Появилась идея, начинается поиск её реализации. Иногда эта идея появляется от одной единственной фразы в стихотворении или сказанной кем-то интересной мысли. И вот пошло развитие. Дальше начинается кропотливая работа с поэтом, с исполнителем, оркестром, публикой, с самим собой. Да, иногда и музыкальный мотив, даже чужой, зарождает идею, если этот мотив огромной энергетической мощи. Это как стартер у машины, способный привести в движение сотни лошадиных сил автомобиля. Хотя это и не совсем точно, потому что творчество остаётся неразгаданной тайной, как и любовь.
― Как, по-вашему, какие есть сильные и слабые стороны музыкальной культуры современной России. Чтобы бы Вы предложили добавить в систему общего образования. Нужно ли и в какой степени музыкальное образование для современной молодежи?
― Российская музыкальная культура обладает огромным классическим потенциалом, разнообразнейшей традицией народного музицирования, имеет богатейший опыт исполнительского мастерства. Я обучался на примерах и под влиянием этой богатейшей культуры. Она стала на всю жизнь питательным источником моего творчества. Она прекрасно вливается в мою этническую культуру, придавая музыке особый колорит понятный более широкому слушателю на более широком пространстве. Порой музыка теряет национальную окраску и становится «ничейной», то есть всеобщей. Вы упоминали «Вальс» по произведению Чехова «Драма на охоте». А какой национальности эта музыка?! Не всегда удаётся, но надо стремиться быть понятным любым слушателям. Помню, как в киноцентре на Красной Пресне несколько десятков «хипарей» стоя у стены слушали весь двухчастный концерт, в котором звучала совсем не «хиповая» музыка. Наша школа, к сожалению, игнорирует музыкальное или изобразительное искусство. А жаль. Не думаю, что корни квадратные или кубические сильно влияют на формирование ребёнка. А вот музыка, живопись открывают в человеке энергию творчества, созидания, красоты, добра. Я бы предложил включить в школьные программы музыку наряду с родной речью, историей, математикой и иностранными языками. И не было бы слов «не люблю», «не нравится». «Для того чтобы любить, говорил Карамзин, — надо знать».
― Евгений Дога сегодня известен не только как музыкант и композитор, но и как общественный деятель. Расскажите, какие проблемы общества Вас занимают и почему?
― Любой значимый художник становится общественным деятелем уже своим творчеством. Вряд ли кто-то помнит запальчивые выступления руководящих деятелей во время Всемирной олимпиады 1957 года. А вот «Подмосковные вечера» помнят и поют поныне. Я всю свою сознательную жизнь занимался общественной работой, то в комсомоле, то в профсоюзе, то в руководстве творческой молодёжью в ЦК комсомола. Нравилось создавать стенгазеты, организовывать «капустники» в консерватории. Потом я был депутатом в Верховном Совете Молдовы, два созыва в Верховном Совете СССР. С 1991 года я не занимаюсь никакими политическими проблемами, только музыкальными. У меня масса выступлений перед слушателями различных учреждений, постоянно работает САЛОН в моём доме, где присутствуют музыканты, художники, поэты, политические деятели и просто любители прекрасного. Я понял, что музыка для меня больше чем политика, которая ведётся по непонятным для меня правилам. И сейчас я занимаюсь только музыкой, которая, думаю, помогает миллионам людей на планете обретать гармонию в душах и думать о прекрасном и процветающем мире, в котором главным является ЧЕЛОВЕК.
В заключении могу сказать, что музыка в жизни каждого человека занимает огромное место и влияет на его состояние, на его здоровье, в конце концов. Надо только научить человека с детства слушать её избирательно и внимательно, а не жевать булку, и якобы слушать что-то в наушниках. Музыка — твой собеседник, с которым нужно общаться, глядя ему в глаза, а не стоя к нему спиной и что-то бурча про себя. Она даёт тебе без особых усилий то, что может дать только она, твой интимный друг, твой ТЫ, что таится в тебе самом. Пробуди его, и он тебе поможет, внедрит эликсир достоинства и чистоты.
Фото: https://stuki-druki.com/
