В Европе система поддержки композиторов многоуровневая. Существуют государственные и муниципальные фонды. Фестивали могут получить грантовую поддержку на несколько лет вперед. Исходя из этого, они составляют бюджет: каким композиторам и какие произведения они будут заказывать.
«Композитору нужны заказы. Например, ансамбль хочет от меня новое сочинение. Он подает заявку на специальный грант для заказа музыки композитору. Гранты бывают от Берлинского сената, бывают федеральные, бывают от фондов. Если ансамбль это финансирование получает, то все хорошо. Мне деньги платят, я пишу музыку, ансамбль ее исполняет, записывает, все довольны», – говорит композитор Борис Филановский, который уехал из России в 2012 году. Сейчас Филановский живет и работает в Германии.
В России ситуация совсем другая — системы заказов нет. Есть спонтанные акции, когда один исполнитель заказывает какое-то сочинение, есть небольшое количество фестивалей и конкурсов, например, «Партитура», «Аванти», на которых можно получить грант или стипендию на композиторские сочинения. В 2020 году появилась частная инициатива Фонда Аксенова — «Русская музыка 2.0», рассчитанная на три года. Композиторы, участвующие в конкурсе, могут выиграть стипендии и получить заказы на произведения. Фонд выделил бюджет на 8-9 заказов в год. Но музыкальных авторов в России гораздо больше.
«В рамках пандемии появилась акция по поддержке молодых композиторов, которую запустил дирижер и альтист Юрий Башмет. Но нет постоянно работающей системы. И это то, что отличает Россию от европейских стран», — рассказывает композитор Сергей Невский. Он эмигрировал в Германию в 1990-х, но сейчас активно сотрудничает и со странами Европы, и с российскими исполнителями.
Композитор отмечает, что из-за пандемии в его композиторской жизни сложилась парадоксальная ситуация: в Германии объявлен второй локдаун, все концерты на начало 2021 года отменились, возможно, что запреты продлятся и до весны. В то время как в России концерты, хоть и с антикоронавирусными ограничениями, но проходят. Летом ситуация складывалась иначе: в России концерты отменились до августа (по крайней мере, в Москве), а в Европе музыка звучала в концертных залах.
«Такая ситуация показывает, что мир несинхронный, и волны пандемии, они не происходят все вместе, как в романе Альбера Камю „Чума”. И это хорошо, потому что мы все – фрилансеры, мы все живем на заказы, и, если во всем мире все одновременно отменится, наверное, нам будет грустно», – говорит Невский.
Эмиграция и карьерные возможности
Отсутствие системы постоянных заказов – это причина очень активной эмиграции композиторов, начавшейся еще в ХХ веке. Крупнейшие советские композиторы, которые уже вошли в историю академической музыки, уехали из СССР во второй половине ХХ века: среди них были и Альфред Шнитке, и Гия Канчели, среди ныне живущих композиторов-эмигрантов – это София Губайдулина и Арво Пярт.
Отечественные композиторы продолжают уезжать. Многие сразу поступают в консерваторию за рубежом, потому что перспектив в России мало, как отмечают сами композиторы.
Борис Филановский с 2000 года, на протяжении 12 лет, руководил ансамблем современной музыки «ПРО АРТЕ» в Петербурге. Коллектив существовал сначала на деньги фонда «Открытое общество» финансиста Джорджа Сороса, затем – при поддержке Сороса и Фонда Форда.
«Потом Сороса выдавили из России, остался только Фонд Форда. А потом и Фонд Форда тоже выдавили. И вот наш ансамбль сыграл более сотни премьер русских композиторов. Но из-за проблем фондов к 2012 году музыкальная программа фонда „ПРО АРТЕ” дышала на ладан. Денег взять было не от кого. Но мой отъезд был связан не только с этим, еще и с политической ситуацией, разумеется», – говорит Филановский.
Переезды – в 2012 году в Израиль, а в 2013 году в Берлин – дались Филановскому непросто. Композитор называет Берлин «европейским Нью-Йорком» – «это не совсем Европа и не совсем Германия». До пандемии, по словам Филановского, здесь на большие программы современной музыки (вместимость – две с половиной тысячи мест) залы филармонии набивались до отказа. Билеты на концерты стоили от 25 до 70 евро. А на премьеру оперы вообще их было не достать. Для сравнения: средняя цена билета в Большой Театр – около 3000 рублей (34 евро), в Московскую филармонию – 1500 рублей (17 евро). На кассовые спектакли и концерты стоимость одного билета может превышать 15 тысяч рублей (172 евро).
Сколько зарабатывают композиторы
Цены на композиторские произведения в России и в Европе сильно отличаются. По словам Бориса Филановского, за 10-15-минутное сочинение в Германии могут заплатить 3-5 тысяч евро, но это немного, потому что на создание такой музыки нужно два-три месяца.
По мнению Сергея Невского, о ценообразовании на российском рынке заказов говорить сложно – потому что нет системности. Некоторым композиторам приходится давать уроки фортепиано, заниматься аранжировками вместо того, чтобы зарабатывать сочинением собственных произведений.
«Современное искусство может расти в цене. Там есть некий рынок. Написанное музыкальное произведение со временем цену не изменит. Расти может количество исполнений: чем их больше, чем востребованнее произведение, тем больше зарабатывает автор, – говорит композитор. – Возникают вопросы: почему существуют издательства или какие-то большие концерны? Почему они издают современную музыку, которая фактически не прибыльна? Потому что это вложение на несколько десятков лет, когда, благодаря системе авторский отчислений, какое-то более-менее успешное сочинение может приносить доход. Если композитор хочет жить без каких-то материальных излишек, то с помощью сочинения – это вполне реализуемо. Если он хочет золотой унитаз, то созданием произведений на него заработать сложнее, конечно».
Суммы заказов в России и в Европе отличаются в разы. У Сергея Невского были гонорары в России, сопоставимые с европейскими. Но, по его мнению, это связано с тем, что он считается иностранным композитором, сотрудничает с издательством Ricordi Berlin, которое входит в концерн Universal Music Publishing Classical. Именно издательство помогает композиторам с продвижением уже написанных произведений в оркестрах, оперных домах и концертных залах, проверяет контракты. Оно не ищет новые заказы, этим занимается агент композитора.
Процент, который получает лейбл, Сергей не стал называть, но отметил, что он может меняться в зависимости от произведения и места исполнения: издательство договаривается с концертным залом – и в зависимости от статуса площадки, распределяются доли, которые получит лейбл и композитор.
«Отчисления за количество исполнений произведения оркестром обычно – четырехзначная сумма в евро. Эти деньги распределяются между композитором и издательством. Но главный мой заработок – от авторских идет, от членства в авторских обществах: GEMA в Германии и „Театральный Агент” в России. Раньше в России я сотрудничал с РАО, но „Агент” оперативнее работает», – говорит Сергей.
Больше денег: бренды, кино, личные проекты
Композитор Алексей Ретинский живет на две страны: Австрию и Россию. По словам его менеджера и супруги Катерины Гропиус, Алексей не сотрудничает с лейблами, потому что пока в этом нет смысла. Эпоха лейбла «Мелодия», когда композитору оплачивали студию, музыкантов, запись и мастеринг, прошла. Сейчас композитор должен в 95% случаев принести лейблу уже готовое записанное произведение и, возможно, с ним будут сотрудничать. А возможно – не будут. Взамен лейбл обещает промоутинг музыки, но, по мнению Екатерины, небольшие лейблы серьезного продвижения не обеспечивают, а просто выкладывают произведения на стриминговые платформы, при этом забирая себе часть авторских и смежных прав. А прослушивание академической музыки на стримингах – это «копейки» дохода композитора.
Как отмечает Гропиус, отсутствие выстроенного рынка в России – это отличная возможность делать все, что композитору хочется: писать музыку для кино, создавать электронную музыку для люкс-вечеринок или для рекламы. Пример сотрудничества Алексея Ретинского с брендами Катерина называть отказалась, поскольку из-за пандемии подписание контракта пришлось отложить.
«С одной стороны, у тебя нет никаких гарантий. Но с другой стороны – ты сам устанавливаешь правила игры. Если ты выходишь на какие-то спонсорские деньги в академической музыке, то гонорары намного выше, чем в Европе, – отмечает Гропиус. – Писать музыку для рекламы брендов в композиторском сообществе зазорно, но это хорошие бюджеты и абсолютно свободное поле для деятельности. Важно понимать, как именно музыка может помочь бренду, а не просто хотеть денег. Тогда все получится».
Некоторые композиторы запускают личные проекты, чтобы заработать и еще больше реализовать свой творческий потенциал. Борис Филановский весной 2020 года запустил свой проект Direct Music: любой желающий за 150 евро может заказать небольшую пьесу для себя, и композитор напишет ее по индивидуальному заказу. С помощью своего проекта к концу года Филановский написал три десятка произведений для частных заказчиков.
«Просто не было денег. Совсем. И я, честно говоря, не очень верил в успех этого дела, но оно очень резво пошло. Люди ухватились за возможность получить что-то вроде личной музыки. Ее заказывали у меня как подарок своим близким», – говорит Филановский.
Для того, чтобы человек заказал произведение, он должен знать композитора и его творчество. Вряд ли кому-то удастся прийти к Филановскому и заказать ему «веселую песенку». Такое он не пишет: «Вообще современная музыка – не совсем про эмоции. Она про то, что им предшествует. Некоторое структурное напряжение, работа по моделям, работа со слушательскими ожиданиями. Если ко мне придут за веселой музыкой, я скажу: „У меня коллеги есть, зайдите вот на наш сайт, где у нас есть авторы, которые, может быть, больше соответствуют вашим представлениям о том, какую музыку вы хотите получить в данном случае”. Ко мне приходят заказчики, которые уже, как правило, знакомы с моим творчеством и понимают, какую именно музыку я создаю».
Сейчас вместе со своими партнерами из Америки, агентством Momentum Artists, Борис планирует масштабировать этот проект – сделать уникальную платформу, «музыкальный Uber», где могли бы встречаться разные клиенты и разные композиторы.
Как академическому музыканту заявить о себе
Конкуренция среди академических музыкантов в Европе очень высокая. Чтобы стать заметным, нужно очень много работать. «В России считается, что композитор должен быть благодарным за то, что его заметили, и за то, что сыграли. Считается приличным попросить композитора написать произведение просто так. Бесплатно. Потому что композитор вообще на последнем месте. Я не хочу, скажем так, огульно всех обвинять. Есть прекрасные специализированные ансамбли новой музыки, которые только ее и играют, и заказывают. Но, что касается неспециализированных больших оркестров, или небольших, или каких-то камерных ансамблей… все именно так и обстоит. „Скажи спасибо, что тебя играем”. Но, с другой стороны, этим коллективам негде денег-то взять на современные композиторские сочинения», – признается Филановский.
В России есть Композиторские читки, которые устраивает Союз композиторов, есть академия в Чайковском для молодых композиторов, которую организовали Дмитрий Курляндский и Московский Ансамбль Современной Музыки. «Когда я впервые с момента переезда приехал в Россию в 2005 году, у меня сразу возникли контакты с Теодором Курентзисом и с Кириллом Серебренниковым, каждый из них заказал мне какой-то проект. Или когда я еще учился в консерватории в Германии, я участвовал в разных воркшопах крупных европейских ансамблей, вроде „Клангфорума”, которые являются своего рода кастингами для молодых композиторов», – говорит Сергей Невский.
«Система такого выявления новых талантов в стране есть. Но просто непонятно, что открытым талантам делать дальше, потому что многие просят в России написать музыку бесплатно. В Европе заказчиками являются музыканты, которые находят деньги у фондов, иногда у частных фондов: например, самый большой спонсор современной музыки – Фонд Сименса, родственника изобретателя, у него огромное количество европейских проектов находят поддержку. Но есть еще национальные фонды, скажем, в Скандинавских странах. Там заказы оплачивают национально-культурные институции», – добавляет Невский.
Кто слушает академическую музыку в России
Российская аудитория, по словам композиторов, очень молодая, поскольку в России бум современной музыки начался всего десять лет назад. Сергей Невский увеличение спроса ощутил, когда был куратором проекта «Платформа» Кирилла Серебренникова. Интерес к современной музыке в России возник с распространением скоростного интернета и социальных сетей. Таким образом, увлечение академической сценой оказалось очень связано с молодой аудиторией. По мнению Невского, в Москве музыка, сцена и язык очень многообразны, поэтому и аудитория современных композиторов очень разная.
«Слушатели разных возрастов и интересов – это хороший показатель того, что культурная жизнь в норме. А в Европе академическая музыка – часть буржуазной традиции культуры потребления, то есть человек ходит на концерт современной музыки, но ему не обязательно нужен экшн, мультимедиа и прочее. Но при этом в Берлине, где я живу, там происходит три-четыре концерта современной музыки в день, которые охватывают вообще самую разную аудиторию», – отмечает композитор.
